он делает все возможное

  Решение перед зарей

   1950 - США (119 мин)

     Произв. Fox (Aнaтоль Литвак, Фрэнк Маккарти)

     Реж. AНAТОЛЬ ЛИТВАК

     Сцен. Питер Виртел по роману Джорджа Хоу «Считайте это изменой» (Call It Treason)

     Опер. Фрэнк Планер

     Муз. Франц Уэксмен

     В ролях Ричард Бэйсхарт (лейтенант Ренник), Гэри Меррилл (полковник Девлин), Оскар Вернер (Карл Маурер), Хильдегарде Нефф (Хильда), Доминик Бланшар (Моник), О.Э. Хассе (фон Эккер), Вильфрид Сайферт (Шольц), Ганс Кристиан Блех («Тигр»), Хелена Тимиг (фройлейн Шнайдер).

   Декабрь 1944 г. Лейтенант Ренник, связной офицер, прибывает в штаб полковника Девлина, расположенный в монастыре. Девлин набирает шпионов из немецких военнопленных и поручает им собрать разведданные в немецком тылу.

   Некоторые, как «Тигр», берутся за это задание из оппортунизма и ради денег. Другие, как молодой капрал Карл Maурер, сын хирурга - по более сложным и благородным мотивам. Карл пришел к выводу, что скорая победа американцев станет спасением для его народа, блуждающего в тумане по воле безответственных вождей.

   «Тигра», Карла и Ренника сбрасывают на парашютах в разные точки Германии. Карлу поручено определить местонахождение II-й танковой дивизии: он приезжает в Мюнхен, и оттуда пытается попасть в свой полк в Маннгейме. По пути из одного города в другой он делает много пересадок, встречает самых разных людей и проходит через все возможные виды проверок. Некоторое время ему приходится служить санитаром при высокопоставленном немецком офицере, живущем в замке. Когда у офицера случается приступ, Карл шлет ему лекарство. В любой момент он может повысить дозу и убить офицера, но он не делает этого. Вскоре Карлу удается вырваться из замка.

   Карл получает разрешение вернуться в свою часть. Но вслед за тем узнает, что его имя занесено в повсеместно распространенный черный список лиц, подозреваемых в шпионаже. У контрольного поста в Маннгейме он бросает документы и убегает. Он прячется от погони в развалинах театра. Он находит «Тигра» и Ренника, что не предусматривалось планом, и передает Реннику добытые им сведения. Героев выдают немцам; им приходится переплыть Рейн. Ренник убивает «Тигра», пытавшегося сбежать. Карла хватают и обещают неминуемую казнь. Он делает все возможное, чтобы Реннику хватило времени добраться до другого берега реки.

   ► Весьма оригинальный рассказ о войне и шпионаже. Главная задача фильма - попытаться понять природу предательства, найти возможные оправдания предательских действий. Центральный персонаж предает осознанно, из верности идеалам; это своего рода суперпатриот, жертвующий жизнью и честью ради своего народа. Аристократическая элегантность Оскара Вернера - с легким налетом разочарования - превосходно передает душевное смятение, муки совести, сомнения и страхи его персонажа. Но главное достоинство фильма в том, что это и психологическое исследование, и боевик со своей особой атмосферой. Поражает своей зрелищностью и реализмом необыкновенное апокалиптическое описание поверженной Германии, охваченной огнем и лежащей в руинах. В эти годы руководитель «Fox» Зэнак поддерживал производство фильмов за границей (напр., Князь лис, Prince of Foxes, Генри Кинг, 1949 был снят в Италии; Путь гаучо, Way of a Gaucho, Жак Турнёр, 1952 - в Аргентине; Вива Сапата!, Viva Zapata! Казан, 1952 - в Мексике, и т. д.). Как правило, американские фильмы, снятые в Европе, обманывают ожидания зрителей, но Литваку хорошо знакома страна, где он работает, и он с максимальной выгодой использует значительные средства, выделенные в его распоряжение. Проводя героя через множество опасных перипетий, он создает тщательный и выразительный портрет человека, пытающегося отыскать свой путь в стране, терпящей бедствие - путь, который может быть только трагическим. В рамках творчества Литвака Решение перед зарей относится к ряду фильмов, посвященных Второй мировой войне и ее предпосылкам (см., помимо документальных картин из цикла «Почему мы сражаемся», Признание нацистского шпиона, Confession of a Nazi Spy 1933; Акт любви, Act of Love, 1953; Ночь генералов, Night of the Generals, 1967).

  Пока город спит

   1956 – США (100 мин)

     Произв. RKO (Берт. Э. Фридлоб)

     Реж. ФРИЦ ЛАНГ

     Сцен. Кейси Робинсон по роману Чарлза Айнстайна «Кровавая шпора» (The Bloody Spur)

     Опер. Эрнест Ласло

     Муз. Хершел Бёрк Гилберт

     В ролях Дэйна Эндрюз (Эдвард Мобли), Ронда Флеминг (Дороти Кайн), Джордж Сандерз (Марк Лавинг), Томас Митчелл (Джон Дэй Гриффит), Винсент Прайс (Уолтер Кайн-мл.), Сэлли Форрест (Нэнси Лиггетт), Ида Лупино (Милдред Доннер), Джон Бэрримор-мл. (Роберт Мэннерз, «убийца с губной помадой»), Джеймс Крейг (Гарри Крицер), Роберт Уорвик (Эймос Кайн), Ралф Питерз (Миди), Владимир Соколов (Джордж Пильски), Мей Марш (миссис Мэннерз), Сэнди Уайт (Джудит Фентон, первая жертва).

   После смерти Эймоса Кайна, создателя охватившей всю территорию США медиа-империи, жемчужиной которой является газета «Нью-Йорк Сентинел», его сын и наследник Уолтер Кайн-мл., не обладающий ни малейшим опытом работы в журналистике, без труда догадывается, что 4 главных сотрудника газеты – директор пресс-агентства Марк Лавинг, главный редактор Гриффит, фоторедактор Гарри Крицер и ведущий обозреватель Эдвард Мобли – его презирают. Чтобы придать своей фигуре значение в их глазах, он создает пост «генерального директора» газеты и объявляет, что доверит его тому, кто наилучшим образом докажет свою профессиональную пригодность, а именно – первым отыщет «убийцу с губной помадой», который недавно расправился с одинокой женщиной и оставил на стене ее квартиры надпись «Спросите у моей матери». Возможно, убийца совершил или готовится совершить другие схожие преступления, поэтому незадолго перед смертью Эймос Кайн проявлял живой интерес к его фигуре.

   Мобли, талантливый журналист, но лишенный особых амбиций (так, по крайней мере, он сам о себе говорит), не участвует в соревновании напрямую. Однако каждый официальный конкурент – Лавинг, Гриффит и Крицер – пытается залучить его на свою сторону, в том числе из-за его обширных связей в полиции. Мобли помолвлен с Нэнси Лиггетт, секретаршей Лавинга. Та советует ему примкнуть к Гриффиту – по ее мнению, самому честному человеку в этой троице. Мобли связывается со своим приятелем из полиции лейтенантом Кауфменом и узнает от него о молодой учительнице, убитой при тех же обстоятельствах, что и 1-я жертва. В это время Лавинг не сидит сложа руки и через Миди, ведущего в газете отдел криминальной хроники, раздобывает секретные сведения: оказывается, полиция арестовала консьержа в здании, где жила 1-я жертва. На какое-то время Лавинг уверен, что преимущество за ним. Однако эти сведения поступили из неофициального источника и так и не получают подтверждения. Опасаясь обвинений в клевете, Лавинг вынужден через свое агентство препятствовать их распространению.

   Мобли рассказывает Гриффиту об убийстве учительницы. Как честный профессионал, Гриффит передает информацию агентству Лавинга. В своей ежедневной телепередаче Мобли идет на решительный шаг и обращается к преступнику, представляя его молодым и сильным человеком, который любит комиксы с криминальным сюжетом, находится в сложных отношениях с матерью и одержим ненавистью к женщинам. Преступник действительно слушает обращение Мобли; он в общих чертах соответствует описанию. Мобли делает все возможное, чтобы обозлить и спровоцировать убийцу. Затем он просит Нэнси, которую, не спросив, назвал в эфире своей невестой, побыть приманкой для следующего нападения «убийцы с губной помадой». Тем временем Лавинг не теряет надежды заручиться помощью Мобли. Он поручает своей любовнице, журналистке «Сентинел» Милдред Доннер, соблазнить Мобли и переманить на их сторону. Милдред с удовольствием берется за это задание и старается изо всех сил, однако в тот вечер Мобли напивается до беспамятства и не способен ни на что, кроме поцелуев в такси. Эта афера только вызовет ревность со стороны Нэнси, но не принесет никакой пользы Лавингу.

   3-й претендент, Гарри Крицер, тратит гораздо меньше усилий, чем его соперники. Любовник и протеже Дороти, супруги Уолтера Кайна, он полагает, что в его руках находится самый сильный козырь. Поставив своего человека на пост, созданный мужем, Дороти хочет отомстить Уолтеру за презрительное отношение к ее уму и за то, что своей женитьбой он якобы «купил» ее. Продвинувшись вперед благодаря сведениям, полученным от Гриффита, Лавинг заключает важный контракт с телевидением. Он как никогда верит в свою победу. Нэнси, ревнуя жениха к Милдред, отказывается помогать Мобли в поисках убийцы. Но – слишком поздно: убийца уже вычислил ее квартиру, расположенную на одной лестничной клетке с холостяцкой квартирой Крицера, где тот обычно встречается с Дороти. Убийца стучится в дверь Нэнси и подражает голосу Мобли. Но именно потому, что преступник притворяется убедительно, Нэнси не хочет открывать дверь жениху. Вне себя от ярости убийца врывается в квартиру Крицера как раз, когда в нее входит Дороти. Он нападает на Дороти и пытается ее задушить. Дороти защищается как львица и укрывается у Нэнси. Убийца спасается бегством. Нэнси из окна указывает Мобли и лейтенанту Кауфмену, куда побежал убийца. Наконец, после долгого преследования в тоннеле метрополитена убийца пойман. «Честный» Гриффит, первым узнав о его аресте от Мобли, спешно готовит специальный выпуск. Он выйдет в свет прежде, чем Лавинг окажется в курсе дела; там не будет ни одной фотографии – специально, чтобы держать в стороне Крицера.

   Стремясь довести публикацию до совершенства, Гриффит пускает Милдред по следам женщины, пережившей нападение, – т. е. Дороти. Милдред застает Дороти и Крицера на выходе из квартиры Нэнси. Втроем они составляют план, которому суждено принести победу и пост генерального директора Крицеру. Мобли исполнен отвращения и подает в отставку. Отправившись с Нэнси в свадебное путешествие во Флориду, он узнает из прессы, что Кайн вернулся к своему 1-му решению. Генеральным директором назначен Гриффит, Милдред становится личной секретаршей Кайна, Крицер – послом по особым поручениям концерна Кайна, а сам Мобли повышен до должности главного редактора «Сентинел».

   ►  Предпоследний американский фильм Ланга. Одна из вершин его карьеры; по нашему мнению – лучшая его картина. На основе романа, но в еще большей степени – на основе вырезок из газетной хроники происшествий, которые он собирал всю жизнь (даже закончив работать в кино), Ланг совместно с Кейси Робинсоном написал один из самых сложных сценариев в своей карьере. Кропотливая подготовка к съемкам позволила при более чем среднем бюджете сохранить в проекте именитых актеров (Джордж Сандерз, Ида Лупино, Томас Митчелл, Ронда Флеминг и др.): каждый проводил на съемочной площадке лишь 4–5 дней, и несмотря на это у зрителя складывается впечатление, будто они присутствуют на всем протяжении действия. (Только Дэйна Эндрюз пробыл на съемках дольше прочих).

   Амбиции фильма огромны; его стиль строг и энергичен, ни один элемент не выставляется напоказ. Ланг хочет представить зрителю довольно широкую панораму американского общества, построенного, по его мнению, на соперничестве и преступлении. Как дошло до того, что соперничество и преступление оказались неразрывно связаны друг с другом, – вот вопрос, на который он пытается ответить; отсюда и особенности его стиля, подчиняющиеся эстетике необходимости, которую ни один режиссер не доводил так далеко. Ланг – творец-одиночка, требовательный к себе и к другим, но при этом он нисколько не выпадал из самого новаторского направления американского кинематографа. Пока город спит использует и даже впитывает плоды революции, совершенной годом ранее фильмом Целуй меня до смерти, Kiss Me Deadly. Теперь в сюжете нет ни положительных героев, ни злодеев. Беспощадный дух соревнования уравнял все личности на нулевой отметке морали и сочувствия к ближнему. Если пристально рассмотреть (чем и занимается фильм) поведение каждого персонажа истории, можно убедиться, что они либо не имеют никакого представления о морали, либо, что еще хуже, жертвуют остатками совести ради своих амбиций – такое поведение считается нормой в их обществе. В этом смысле преступник, за которым они с таким усердием охотятся в погоне за важным постом, становится для них не только добычей, но и зеркалом. Оказывается, что он даже больше достоин жалости.

   В этом фильме Ланг доводит до абсолютного совершенства свое мастерство стыковки планов. При помощи фрагментов диалога, визуальных элементов, кого-либо из персонажей или же того или иного драматургического действия, сцены выстраиваются одна за другой согласно ритму и логической последовательности, словно подчиняющимся какому-то року. На деле же этот рок порождается действиями главных героев, слишком озабоченных тем, как бы устранить, использовать или уничтожить соперников. Их перекрестные интриги сплетаются в огромную паутину, где в итоге запутываются все. Высшее проявление изящества режиссуры – стеклянные перегородки в редакции, разделяющие персонажей, оставляя их в поле зрения друг друга, а камере давая возможность вплотную показывать различные сцены, связанные в постоянном взаимодействии. Этот плетеный узор оформлен в превосходных металлических тонах и ярком, хирургически точном освещении. После множественных перевоплощений и метаморфоз, переосмысленных через опыт и стиль кропотливого и гениального режиссера, экспрессионистский микрокосм предстает в этом фильме – быть может, в последний раз – лишенным всего наносного, в чистом виде, с удивительной выразительностью, абстракцией и сосредоточенностью. Это кусочек ада, где люди суетятся, считая себя деятельными и свободными, находясь под неусыпным взором режиссера, чья единственная цель – наблюдать за реальностью со стороны и демонстрировать ее другим.

   N.B. Определить формат фильма, как и в случае со следующей картиной Ланга Вне обоснованных сомнений, Beyond a Reasonable Doubt, – непростая задача, разрешить которую можно, лишь подойдя к ней с эстетической точки зрения. Фильм был снят не в формате «Cinemascope»: сначала он демонстрировался в «Superscope» (широкий формат студии «RKO», требовавший лабораторной обработки пленки), затем – в обычном формате. Который из них лучше? Мы полагаем, что широкий формат: в нем движения камеры и интерьеры редакции газеты выглядят наиболее впечатляюще. Несмотря на то что «Superscope» создавался в лабораторных условиях после съемок, Ланг знал с самого начала, что фильм выйдет в широком формате, и потому выстраивал режиссуру, исходя из этого факта. То же относится и к фильму Вне обоснованных сомнений: достаточно упомянуть лишь 1-ю сцену, где приговоренный к смерти идет к электрическому стулу – совершенно очевидно, что она задумана специально под широкий формат.

   Анализ фотографий к фильму доказывает, что некоторое количество сцен были вырезаны или сокращены при окончательном монтаже, чтобы сделать действие более сжатым, что подтверждается концепцией фильма. Немного жаль исчезновения одной сцены: той, где герои Джеймса Крейга, Ронды Флеминг и Иды Лупино вступали в небольшой заговор (предпосылки к чему мы видим на лестничной клетке у квартиры Сэлли Форрест). Без этой сцены кажется излишне загадочным следующий эпизод (где Джеймс Крейг заносчиво разговаривает с Винсентом Прайсом, а Ида Лупино объявляет Сандерзу и Митчеллу, что те пришли к финишу последними), и это чуть нарушает цельность общей конструкции фильма, требующей, чтобы ни один из основных персонажей не терял связь с другими. Контакт между героинями Ронды Флеминг и Иды Лупино был возможен только в этой сцене.

   Относительно редки дружественные и благоприятные отзывы о Ланге от людей, работавших с ним в 50-е гг., в его американский период. Поэтому слова оператора Эрнеста Ласло можно ценить на вес золота. Он сказал Фредерику У. Отту (Frederick W. Ott, The Films of Fritz Lang, The Citadel Press, Secausus, N.J., 1979): «Фриц Ланг был настоящим художником и профессионалом и в этом превосходил даже Вильгельма Дитерле. У меня сложилось четкое впечатление, что он знает в совершенстве все этапы создания фильма. Конечно, он мог быть довольно крут как руководитель, но если вы грамотно и с энтузиазмом делали свою работу, он становился для вас лучшим другом, о каком можно было только мечтать. Я был восхищен его профессионализмом, как и большинство актеров и членов съемочной группы. У нас были напряженные моменты, в особенности – с Дэйной Эндрюзом и Джоном Бэрримором-мл., но в целом съемки прошли гладко». См. также воспоминания режиссера монтажа Джина Фаулера-мл. в книге Альфреда Айбеля о Фрице Ланге (Alfred Eibel, Fritz Lang, Présence du cinéma, 1964).

  Ничьи дети

   1951 - Италия (105 мин)

     Произв. Titanus, Labor Film

     Реж. РАФФАЭЛЛО МАТАРАЦЦО

     Сцен. Альдо Де Бенедетти по одноименному роману Руджеро Ринди и опере Сальвони

     Опер. Родольфо Ломбарди

     Муз. Сальваторе Аллегра

     В ролях Ивонн Сансон (Луиза, затем сестра Аддолората), Амедео Надзари (Гвидо Канали), Франсуаза Розэ (графиня Элизабет Канали), Фолько Лулли (Ансельмо), Энрика Дирелл (Елена), Альберто Фарнезе (Польдо), Гвальтьеро Тумиати (дон Деметрио), Тереза Франкини (Марта), Энрико Глори (Ривальди), Энрико Оливьери (Бруно).

   Граф Гвидо Канали, владелец мраморного карьера в Карраре, влюблен в Луизу, дочь старого сторожа на шахте, и хочет на ней жениться. Его мать, графиня Элизабет Канали, считает этот союз неравным и делает все возможное, чтобы разлучить Гвидо и Луизу. Она отправляет Гвидо по делам в Лондон и через бригадира Ансельмо перехватывает письма, которые пишут друг другу Гвидо и Луиза. От Гвидо нет вестей, и Луиза в отчаянии; однажды ночью в грозу, спасаясь от преследований Ансельмо, она убегает в горы. Все думают, что она покончила с собой, бросившись в бурный поток. Гвидо, вернувшись, думает так же. В действительности Луизу подобрала старуха, живущая в горах. Луиза рожает в доме этой старухи и сама растит ребенка, которого назвала Бруно. Ансельмо узнает о существовании ребенка. Повинуясь приказу графини, он похищает его и случайно поджигает дом старухи. Хозяйки и Луизы в это время не было там; они уверены, что ребенок погиб при пожаре. Луиза уходит в монастырь; теперь ее зовут сестра Аддолората. Гвидо находит ее, но она дает ему понять, что та Луиза, которую он любил, умерла.

   Бруно вырос. Он учится в школе, и директор регулярно получает предписания от Ансельмо, который пишет от имени графини. Желая знать, кто его родители, Бруно крадет последнее письмо, сбегает из школы и добирается до дома Ансельмо. По дороге он встречает сестру Аддолорату, которую недавно против ее воли перевели в монастырь в Карраре. На расспросы Бруно Ансельмо отвечает, что нашел его младенцем вместе с деньгами, которые пошли на его обучение. Бруно отказывается возвращаться в школу и работает в карьере. На смертном одре графиня во всем признается дону Деметрио. Жена Гвидо Елена подслушивает ее признание и после смерти графини крадет из ее секретера завещание в пользу Бруно. Ансельмо говорит Елене, что ребенок живет у него в доме.

   Бруно спасает дочь Гвидо и Елены, когда она падает в реку. Он отказывается от денег графа. Для него граф - несправедливый хозяин, который морит рабочих голодом, хотя на самом деле это Ансельмо удерживает часть их зарплаты и плетет интриги, чтобы завладеть карьером. Граф и юный Бруно выясняют отношения на кулаках. Елена не может удержаться и кричит Гвидо: «Он твой сын!» Тут мальчик бросается в карьер, чтобы обезвредить мины, заложенные Ансельмо, который хочет устроить обвал. Гвидо и Ансельмо дерутся и падают на землю. Ансельмо попадает под обвал при взрыве. Но Бруно смертельно ранен. Его мать (сестра Аддолората) подходит к изголовью. Увидев ее, Бруно шепчет: «Белый ангел… Я видел тебя во сне… Отведи меня к матери». Он умирает на руках убитых горем родителей. Из окна монастырского коридора сестра Аддолората бросает цветы на гроб сына, который проносят в это время через двор.

   ► 3-я из 7 мелодрам, снятых Матараццо с участием Ивонн Сансон и Амедео Надзари с 1950 по 1958 г. В Ничьих детях невероятно гармонично и лирично усилены все темы и ситуации, присутствующие в этих фильмах. Здесь они максимально интенсивны; уже видна примесь безудержной барочной фантазии, что расцветет вовсю в Кругом!, Torna! 1954) - 5-м фильме и единственном, снятом на цветную пленку. В отличие от драматургической насыщенности Оков, Catene, в Ничьих детях большое значение играет время, и повествование становится мелодраматичнее по ходу событий, наделяющих фильм подлинным романтизмом. Огромное значение в этой драме имеет природа, и горы, пещеры Карраре обрамляют действие и придают ему масштаб трагедии. Тема расставания главных героев (фундаментальная для всего цикла) также подробно раскрыта в Ничьих детях, поскольку в большинстве сцен 3 героя (отец, мать и сын) живут каждый своей жизнью: иногда их пути пересекаются, но при этом они друг друга не узнают. В самом деле, провидение устраивает этим людям странные встречи вслепую - одна такая встреча происходит в восхитительной сцене, когда мальчик дает напиться воды монашенке, встреченной у фонтана, и не знает, что это его родная мать; и сама она не знает, что встретила сына. Строгий и внятный стиль Матараццо сам по себе лишен всякой причудливости и вычурности - он только помогает причудливому развитию этих сцен, как во время единственной встречи всех главных героев в предпоследнем эпизоде фильма. Даже здесь умирающему мальчику не дано узнать родную мать, и он просит сестру Аддолорату, в обоих фильмах напоминающую призрака, отвести его к матери. Оставив в финале 2 главных героев на пике боли и отчаяния (что было довольно редким явлением для этого жанра), фильм буквально требовал продолжения. Оно было снято 4 года спустя под названием Белый ангел, Angelo bianco и стало 6-м из фильмов с Надзари и Сансон.

   N.В. В 20-е гг. фирма «Titanus» уже выпустила успешную экранизацию романа Руджеро Ринди - Ничьи дети (1921) режиссера Убальдо Марии Дель Колле с Ледой Жис в роди Луизы. Эта версия была настолько длинной, что состояла из 3 серий: 1) Белый ад, L'inferno bianco; 2) Сестра Долоре, Suor Dolore; 3) Баллила, Balilla. Фабула довольна близка к версии 1951 г., только Альдо Де Бенедетти и Матараццо существенно ее сократят. В финале немой версии персонаж Луизы умирает. Матараццо и Де Бенедетти решили оставить ее в живых - разумеется, чтобы не убивать актрису и главную героиню цикла и оставить возможность для продолжения сюжета. Еще одна экранизация романа Ринди (Белый ангел, L'angelo bianco, 1943) была также выпущена фирмой «Titanus» и поставлена Джулио Антаморо и Федерико Синибальди.

общ. он делает все возможное

   Небо ада

   1954 – Египет (105 мин)

     Произв. Gabriel-Talhami

     Реж. ЮСЕФ ШАХИН

     Сцен. Али Эль-Зуркани

     Опер. Ахмед Хоршед

     Муз. Фуад Эль-Захери

     В ролях Фатен Хамама, Омар Шариф, Заки Ростом, Фарид Шавки, Абдель Варес Ассар.

   Паша недоволен тем, что сын его управляющего, на деньги паши выучившись на агронома, использует свои знания, чтобы улучшить качество сахарного тростника, выращиваемого крестьянами в одной египетской деревне. Намеренно затопив их поля при паводке на Ниле, паша приказывает племяннику убить местного шейха, всеми любимого и уважаемого. Затем он устраивает так, чтобы ответственность за убийство пала на его управляющего. Тот же, в последний момент спасенный от рук разъяренной толпы, попадает в суд, где его признают виновным. Его сын делает все возможное, чтобы доказать его невиновность, а в это время по пятам за ним следует сын шейха, желающий отомстить за смерть отца. После финальной смертельной схватки на руинах Карнака умирающий паша раскрывает правду. Дочь паши и сын управляющего, любящие друг друга с детства, наконец-то могут спокойно соединиться.

   ►  Торжество повествовательного и динамичного кинематографа, который Шахин забросит в конце 60-х гг. В весьма оживленное повествование вплетаются элементы социальной критики, спрятанные в довольно архаичной структуре простой романтической мелодрамы о Добре и Зле. К описанию реалий родной страны Шахин пытается приспособить типично голливудское понятие «чистого действия». Это понятие и этот метод основаны на постоянном обновлении драматургических перипетий, должны удерживать внимание и любопытство зрителя, не давая ему ни единой секунды передышки. В идеально отшлифованном сюжете, состоящем из серии конфликтов, в безостановочном движении раскрывающих природу действующих сил Шахин пытается уравновесить рефлексию и зрелищность. Однако это равновесие не совершенно. Слишком сильно перевешивает погоня за зрелищностью (в особенности удачно драматургическое использование натурных съемок) над анализом характеров, которые в большинстве случаев остаются слишком односторонними, слишком схематичными. Именно для того, чтобы придать им больше тонкости и правдоподобия, Шахин и разорвет однажды оковы драматургии действия, в которых он, как показывает этот фильм, трудился с немалой виртуозностью.

  Нечестивая троица

   1925 – США (7 частей)

     Произв. MGM

     Реж. ТОД БРАУНИНГ

     Сцен. Уолдемар Янг по сюжету Тода Роббинза

     Опер. Дэйвид Кессон

     В ролях Лон Чейни (Эхо), Мей Буш (Рози), Мэтт Мур (Гектор Макдоналд), Виктор Маклаглен (Геркулес), Гарри Эрлз (Труляля), Гарри Бец (Реган), Эдвард Коннелли.

   3 ярмарочных артиста – атлет Геркулес, чревовещатель Эхо и карлик Труляля – взяли обычай исполнять свой номер, пока в толпе их сообщница Рози обирает карманы зевак. Троица решает перейти к более сложному и прибыльному делу. Они открывают магазин, где ведут торговлю немыми попугаями: благодаря своему дару чревовещателя, Эхо заставляет их «говорить» в присутствии потенциальных покупателей. Как правило, вернувшись домой, недовольные клиенты вызывают к себе продавцов, чтобы продемонстрировать им абсолютную немоту купленной птицы. Эхо снова прибегает к своему дару и доказывает, что они ошибаются. Из предосторожности он действует, переодевшись в старушку, таская за собой в коляске карлика Труляля, который изображает безобидного внучка. Изучив окрестности, бандиты затем возвращаются, чтобы ограбить дом.

   После того как очередное ограбление срывается, нового счетовода банды Гектора арестовывают по обвинению в убийстве, совершенном Геркулесом и карликом. Рози влюблена в Гектора. Она клянется Эху, что станет спутницей его жизни, если он сможет спасти Гектора. На суде Эхо берет вину на себя и делает все возможное, чтобы выйти на свободу вместе с Гектором. В это время карлик и Геркулес, не сумев договориться между собой о том, кому достанется доля Эха, убивают друг друга с помощью шимпанзе. После суда Рози говорит Эху, что готова выполнить обещание. Тот смеется и освобождает ее от обязательств.

   ►  4-й из 10 совместных фильмов Тода Браунинга и Лона Чейни. Сценарий, безумный и подчас запутанный, но с великолепной драматургической прогрессией, позволяет Тоду Браунингу в очередной раз выразить свое увлечение цирковыми уродцами. Здесь они собраны в целую ватагу, в отличие от Неизвестного, The Unknown, где звездная роль достается одному Лону Чейни. Это разнородное сборище чудовищ усиливает экстравагантность повествования, куда примешивается сатанизм с юмористическим оттенком, полностью отсутствующий в Неизвестном – фильме, нарочито более однородном, линейном и трагическом. Фабула Нечестивой троицы включает в себя чисто символические элементы мелодрамы и морали, которые нисколько не занимают автора. Впрочем, он этого не скрывает. Его увлекает желание показать, что у этих чудовищ есть собственная логика, жестокая и бескомпромиссная, а главное – огромная жажда жизни, которую актеры выражают инстинктивной, нетеатральной игрой, постоянно удивляющей зрителя. С этой точки зрения наиболее выгодная роль досталась карлику. Он в некотором роде крадет центральную роль у Лона Чейни, но тот берет реванш своими способностями к гримировке и перевоплощению. Дуэт фальшивой бабушки и фальшивого младенца – один из самых необычных дуэтов, когда-либо появлявшихся на экране. Сюжет о мошеннике-чревовещателе сам собой напрашивался на звуковой ремейк: он был снят 5 лет спустя Джеком Конуэем под тем же названием, и это единственная звуковая картина с участием Лона Чейни.

  Головокружение

   1958 – США (126 мин)

     Произв. PAR (Алфред Хичкок)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Алек Коппел и Сэмюэл Тейлор по роману Пьера Буало и Тома Нарсежака «Из мертвых» (D'entre les morts)

     Опер. Роберт Бёркс (Technicolor, Vistavision)

     Муз. Бернард Херрманн

     В ролях Джеймс Стюарт (Джон Фергюсон по прозвищу Шотландец), Ким Новак (Мэдлин / Джуди), Барбара Бель Геддес (Мидж Вуд), Том Хелмор (Гэвин Элстер), Генри Джоунз (судебный чиновник), Реймонд Бэйли (врач), Эллен Корби (консьержка в отеле).

   → Преследуя подозреваемого по крышам Сан-Франциско, полицейский Джон Фергюсон по прозвищу Шотландец вдруг замечает, что боится высоты. Он срывается и цепляется за водосточную трубу. Другой полицейский, пытаясь его спасти, падает и разбивается насмерть. Фергюсон подает в отставку. Его однокашник Гэвин Элстер, ныне управляющий судостроительной компанией своей жены Мэдлин, предлагает ему задание деликатного свойства: проследить за Мэдлин, которая одержима, словно бесом, неким загадочным существом и надолго исчезает из дому. Элстер хочет узнать побольше о том, где она бывает, прежде чем доверить ее заботам врачей. Фергюсон поначалу противится, но затем соглашается. Эльстер показывает ему жену в ресторане «У Эрни», и ее красота становится решающим аргументом. Фергюсон подстерегает Мэдлин у выхода из дома и едет за ней на машине. Она покупает цветы, приезжает на маленькое кладбище и находит там могилу некоей Карлотты Вальдес, а затем долго смотрит на портрет этой женщины, висящий в музее. На голове Мэдлин – шиньон такой же формы, что и у Карлотты на картине. Затем Мэдлин едет в старый отель, где давно снимает комнату под именем Карлотты Вальдес.

   Фергюсон просит свою бывшую невесту Мидж, по-прежнему влюбленную в него, чтобы та познакомила его с каким-нибудь специалистом по неофициальной истории города конца XIX века. Мидж отводит Фергюсона к старому хозяину книжного магазина, и тот рассказывает печально знаменитую историю Карлотты Вальдес. Она была протеже богатого горожанина, который построил для нее тот самый дом, где периодически скрывается Мэдлин. Карлотта родила ему ребенка. После этого покровитель бросил ее. Карлотта сошла с ума, требовала, чтобы ей вернули ребенка, и покончила с собой в 28 лет (возраст Мэдлин). Фергюсон отчитывается перед Элстером, и тот говорит, что Карлотта была прабабкой его жены, о чем сама Мэдлин не знает. Фергюсон вновь следит за Мэдлин; на его глазах она бросается в бухту Сан-Франциско. Фергюсон спасает ее и привозит к себе домой. Еще не придя в себя, она шепчет: «Где мой ребенок?» Очнувшись, она не помнит, что произошло. Мэдлин исчезает, пока Фергюсон говорит по телефону с Элстером, обеспокоенным отсутствием супруги.

   Фергюсон в 3-й раз следит за Мэдлин: на этот раз слежка приводит его к порогу собственного дома, куда Мэдлин приехала, чтобы оставить записку с благодарностью и извинениями. Он везет ее на прогулку в лес тысячелетних секвой. Там она говорит, что чувствует приближение смерти, и рассказывает о навязчивом сне, где видит себя рядом с испанским монастырем, у высокой колокольни. Мэдлин уверена, что женщина, живущая у нее внутри, хочет ее смерти. После этих признаний Фергюсон и Мэдлин страстно целуются. На следующий день Фергюсон отвозит Мэдлин в старую испанскую миссию, превращенную в музей. Именно это место Мэдлин видит в своих снах, и Фергюсон уверен, что она была здесь когда-то в реальной жизни. Внезапно сказав Фергюсону, что любит его, но уже слишком поздно, Мэдлин взбегает по лестнице на самый верх колокольни. Фергюсон бежит за ней, но боязнь высоты не дает ему подняться. Она добирается до вершины быстрее. Фергюсон видит через окно, как тело Мэдлин летит вниз и разбивается о крышу миссии. Он потрясен и сбегает с места происшествия.

   Поскольку Фергюсон не мог предотвратить гибель Мэдлин, суд признает его невиновным. Он никак не оправится от шока, бессонницы и кошмаров. Его лечат от депрессии в психиатрической клинике. К нему приходит Мидж, но Фергюсон ни на что не реагирует. Выйдя из клиники, он идет в ресторан «У Эрни», потом в музей – повсюду ему мерещится Мэдлин. Однажды на улице он замечает молодую женщину, которая, хоть и брюнетка, кажется ему абсолютным двойником Мэдлин. Он идет за ней до гостиницы, где она живет, и осаждает ее вопросами. Ее зовут Джуди. Она работает продавщицей. Фергюсон навязчиво приглашает ее на ужин. Договорились, что он зайдет за ней через полчаса. После его ухода Джуди, которая и есть Мэдлин собственной персоной, вспоминает детали западни, расставленной для Фергюсона. Когда она добралась до верха колокольни, Гэвин Элстер, ее сообщник и любовник, сбросил вниз свою законную жену, а Фергюсон подумал, будто видит падающую Мэдлин. Поскольку свидетелем гибели жены стал бывший полицейский, Элстер имеет все основания полагать, что совершил идеальное преступление. Джуди готовится собрать вещи и оставить записку Фергюсону. Но любовь к нему оказывается сильнее, и она предпочитает остаться.

   В последующие дни они встречаются часто. Фергюсон заворожен Джуди так же, как был заворожен Мэдлин; он покупает ей одежду того же фасона, что носила Мэдлин. Он заставляет ее сменить прическу, чтобы больше походить на погибшую. Она не может сопротивляться его желанию превратить ее в Мэдлин, хоть и рискует при этом обнаружить себя. Однажды вечером, когда полное внешнее сходство с Мэдлин наконец достигнуто, Фергюсон замечает на шее Джуди украшение, похожее на то, что изображено на портрете Карлотты. Внезапно он все понимает: и инсценированную попытку самоубийства, и убийство жены Гэвина Элстера, и то, как использовали его боязнь высоты, и т. д. Он заставляет Мэдлин-Джуди подняться на колокольню. Там, наверху, он понимает, что больше не боится высоты. Рядом с Джуди появляется монашенка из миссии, и Джуди, напуганная этим темным и почти призрачным силуэтом, делает шаг назад и падает.

   ►  Головокружение содержит в сжатом поэтическом, психоаналитическом и метафизическом виде все, что может подарить зрителю кинематограф: историю любви, приключенческий рассказ, путешествие персонажей в глубины души, детективную интригу, разгадку которой автор не без удовольствия раскрывает за полчаса до финала. По своему обыкновению Хичкок до такой степени опутывает зрителя нитями сюжета, что сюжет становится для него так же загадочен, как сама реальность. Восхищаться фильмом (несомненно, принадлежащим к числу самых восхитительных произведений кинематографа) и анализировать его – означает даже не столько анализировать автора, сколько анализировать самого себя в психологическом и психоаналитическом понимании этого слова. Головокружение, при всей нашей любви и всем обожании, остается картиной настолько личной, что приглашает скорее к молчаливым раздумьям, нежели к обсуждению, словно интимный дневник, который не должен был попадаться на глаза. В фильме не одна, а несколько путеводных нитей, и все пересекаются до бесконечности: преступление (лишающее того, кто в нем замешан, всякого будущего), некрофилия, иллюзия, влюбленность. На тему влюбленности Хичкок сплел бесчисленное количество вариаций. В его творчестве любовь часто связана с чувством подчиненности, даже собственной неполноценности. Здесь это чувство в тот или иной момент сюжета испытывают все персонажи; Мидж становится его карикатурным (и совершенно отчаянным) воплощением. Суть истории 2 главных героев Головокружения в том, что даже в любви им не суждено встретиться. Стоит Фергюсону избавиться от обманчивых иллюзий, как он убивает ту, кого любит (таков приблизительный смысл финальной сцены). Сделав почти все возможное, чтобы снова встретиться с Фергюсоном, Мэдлин-Джуди его теряет. И он, и она теряют друг друга прежде, чем находят. Нравственность конечно же и преступление, в котором участвовала Джуди, навеки останутся непреодолимой стеной между ними. Эта трагическая игра в прятки объединяет крайнюю чувственность и физическую близость персонажей (актерская игра Ким Новак признана одной из самых животных в американском кинематографе) с не менее крайней рассудочностью, поскольку фильм рассказывает также и об усиленных попытках Фергюсона осмыслить и понять суть Мэдлин-Джуди, которая сбегает от него в мир мертвых, как раз когда он почти уловил эту суть. Чтобы дать зрителю возможность прочувствовать (но не постичь целиком) эту историю о головокружении и падении, которые оказываются сильнее любви, Хичкок использовал весь арсенал своих технических трюков, причем некоторые он обдумывал 15 лет (эффект головокружения на колокольне). Они похожи на рифмы в стихотворении – видимые, различимые, нарочито заметные, но призванные раствориться в финале в душераздирающей магии той музыки, что сложилась в том числе и благодаря им. Никогда, ни в одном фильме кинематограф до такой степени не сочетал техническое качество и исповедальный характер, зрелищность и интимность.

   БИБЛИОГРАФИЯ: несомненно, стоит ознакомиться с комментариями Хичкока к фильму, которыми он поделился с Франсуа Трюффо в книге «Кинематограф по Хичкоку» (François Truffaut, Le cinéma selon Hitchcock, Robert Laffont, 1966; окончательное издание – Ramsay, 1983). Там же, кстати, Трюффо сообщает Хичкоку (а тот делает вид, будто слышит об этом впервые), что Буало и Нарсежак написали свой 4-й роман «Из мертвых» (1954) специально для Хичкока, когда узнали, что мэтр хотел приобрести права на роман «Та, кого больше не было» (1952) (превратившийся в кино в Дьяволиц, Les Diaboliques). См. также красивое издание: Donald Spoto, The Art of Alfred Hitchcock, Hopkinson and Blake, 1976.

  Трибунал Билли Митчелла

   1955 - США (100 мин)

     Произв. United States Production (Милтон Сперлинг), прокат Warner

     Реж. ОТТО ПРЕМИНДЖЕР

     Сцен. Милтон Сперлинг и Эммет Лэвери

     Опер. Сэм Ливитт (Warnercolor, Cinemascope)

     Муз. Дмитрий Тёмкин

     В ролях Гэри Kупep (генерал Уильям Митчелл), Чарлз Бикфорд (генерал Джеймс Гатри), Род Стайгер (майор Аллан Галлион), Ралф Беллами (сенатор Фрэнк Рид), Элизабет Монтгомери (Маргарет Лэнсдаун), Фред Кларк (полковник Морленд), Джеймс Дейли (полковник Герберт Уайт), Джек Лорд (Зэкери Лэнсдаун), Питер Грейвз (капитан Эллиот), Герберт Хейз (генерал Джон Дж. Першинг), Даррен Макгэвин (Расс Питерз), Уилл Райт (адмирал Уильям С. Симз), Дейтон Ламмис (генерал Макартур), Иэн Вулф (президент Калвин Кулидж), Карлтон Янг (адъютант Першинга), Фил Арнолд (Фиорелло Ла Гуардиа).

   20-е гг. Генерал Билли Митчелл упорно борется за признание и развитие роли авиации в американской армии. Он даже хочет, чтобы авиация стала отдельным родом войск, наряду с сухопутными войсками и флотом. Он должен продемонстрировать, что самолеты, нагруженные бомбами, способны потопить броненосец. Однако для эксперимента установлены слишком строгие рамки (самолеты летят на слишком большой высоте, бомбы слишком легкие), и в результате он заканчивается неминуемым провалом. Вторично поднявшись в воздух, Митчелл нарушает полученные приказы и за несколько секунд топит корабль. Его понижают в звании до полковника и отправляют в ссылку в Форт-Хьюстон, штат Техас. Там он пишет военным властям огромное количество писем, остающихся без ответа, безуспешно пытается поговорить с генералом Першингом, узнает о гибели многих товарищей и своего друга Зэкери Лэнсдауна из-за изношенной авиатехники и плохой подготовки полетов - и решает нанести массированный удар, созвав журналистов на пресс-конференцию. Он заявляет, что все эти происшествия стали прямым следствием некомпетентности и преступной халатности военного министерства. Он знает, что эти слова подведут его под трибунал. Этого он и добивается, в надежде получить возможность публично отстоять свой взгляд на авиацию в современных войнах.

   Процесс проходит в складском помещении на окраине Вашингтона: высокие армейские чины хотят привлечь к нему как можно меньше внимания. Митчелла защищает армейский адвокат, которому помогает старый друг Митчелла сенатор Рид. Но Рид почти бессилен перед упорством председателя трибунала генерала Гатри, который намеренно ограничивает свою роль тем, чтобы выяснить, говорил ли Митчелл те слова, за которые угодил под суд. Он отказывается выслушивать свидетелей, которые могли бы высказаться в поддержку этих слов, поскольку считает, что неподчинению приказам нет оправдания. Митчелл не сдается, и Риду приходит в голову блестящая идея: вызвать как свидетеля вдову Лэнсдауна, героически погибшего на задании, - уж ее-то не откажутся выслушать. Она говорит, что многие офицеры флота оказывали на нее давление, стремясь добиться молчания. После ее выступления члены трибунала решают выслушать и прочих свидетелей, представленных защитой. Перед трибуналом проходит целый парад компетентных людей - ряд офицеров, адмирал и сенатор, - которые подтверждают обоснованность слов Митчелла. Президент Кулидж обеспокоен ходом процесса, на котором выдвигаются обвинения против всей армии в целом.

   Накануне выступления перед трибуналом Митчелл заболевает малярией. Однако он превозмогает лихорадку, чтобы ответить на вопросы Рида. Затем он сталкивается с новым обвинителем - майором Аланом Галлионом, экспертом-юристом с громкой репутацией, к которому срочно обратилась за помощью армия, почувствовав, что ее сторона проигрывает. Опираясь на письма Митчелла в военное министерство, Галлион пытается выдать его не только за недисциплинированного военного, но и за сумасшедшего. Он вынуждает Митчелла признать - с некоторыми оговорками - авторство письма от 14 декабря 1923 г., где Митчелл утверждает, что в один прекрасный день японцы разбомбят американский флот в Пёрл-Харборе. В конце этого допроса Митчелл теряет терпение и заявляет прямо, что если быть хорошим солдатом означает безвольно подчиняться любым приказам, не задумываясь об их содержании, то он на это не согласен. Трибунал выносит вердикт: Митчелл виновен и освобождается от всякой деятельности в армии на 5 лет. Переодевшись в штатское, он выходит на улицу и на вопрос журналиста: «Что вы теперь думаете об армии?» отвечает: «Армия не обязана мне ничем, а я всем обязан армии».

   ► Сняв дюжину по большей части интимистских фильмов, сосредоточенных на глубоких чувствах и переживаниях, Преминджер впервые берется за «большой» сюжет с историческим, социальным или политическим содержанием. Сказать, что он хорошо справляется. - значит, не сказать ничего: его карьера обретает 2-е дыхание, и, начиная с этого момента, Преминджер занимает достойное место в ряду великих режиссеров, доказавших свою способность к полному обновлению; а имя таким режиссерам - совсем не легион. Один из парадоксов творческого пути Преминджера в том, что, отказавшись от интимизма, он начинает рассказывать более интимные вещи о самом себе - напр., в Исходе, Exodus и Кардинале, The Cardinal. В удивительной судьбе Билли Митчелла режиссера больше всего интересует этот странный разворот к публичности, выход на трибуну, а также преобразования, которые он через прессу и правосудие вызвал внутри демократической и либеральной системы, внезапно обнажив все ее недостатки и защитные механизмы. Таким образом, Билли Митчелл становится парадоксальным героем свободы слова: он с большим трудом заставляет себя говорить и сам себе ставит при этом жесткие рамки. Он ни за что не станет слишком агрессивно нападать на армию и сделает все возможное, чтобы сохранить достоинство этого мира, которому он принадлежит всем своим существом даже после увольнения. Преминджер любил в Митчелле его цельность, упорство, может быть, его детскую искренность и, конечно же, тот факт, что он оказался прав, в отличие от всех остальных (а это самая опасная и самая героическая правота). В лице Гэри Купера Преминджер нашел идеального исполнителя с абсолютно девственной манерой игры, без хитростей и профессиональных уловок (по крайней мере, заметных внешне). Купер играл так, что казалось, будто он делает это впервые; с какой-то даже гениальной нерешительностью во всем, что бы ни делал; на самом деле эта манера игры была прямым следствием серьезных раздумий над ролью.

   Фильм сторонится зрелищности, однако великолепное применение широкоэкранного формата удивляет зрителей с самого начала (Преминджер в 3-й раз использует «Cinemascope», причем каждый раз по-новому). Новый формат придал режиссуре естественную торжественность, спокойную красоту - те же качества, что демонстрировал Купер своей игрой. Широкий формат, где даже воздух как будто свободнее обтекает персонажей, был неразрывно связан с самым глубинным содержанием фильма. И этот фильм, посвященный как нельзя более серьезной теме, приобретал неожиданную легкость. Для Преминджера искусство, правдоподобие не должны давить на составные элементы фильма, но, напротив, должны помогать этим элементам раскрыться и освободиться. Трудно найти менее нравоучительный, громоздкий, замкнутый на себе фильм, чем эта история о том, как солдат Митчелл ненадолго вышел из тени, как его упорно загоняли обратно в тень и как он умер (***) (возможно, это было и к лучшему), так и не увидев, что все его худшие предсказания в точности сбылись.

   ***

   --- Генерал Уильям Лендрам Митчелл (р. 1879), ныне считающийся «отцом» американской авиации, не вернувшись на военную службу, скончался в 1936 г от осложнений после гриппа.

  Ревность

   1943 - Италия (91 мин)

     Произв. Universalcine, Cines (Сандро Генци)

     Реж. ФЕРДИНАНДО М. ПОДЖОЛИ

     Сцен. Серджо Амидеи, Витальяно Бранкати, Сандро Генци, Анджело Безоцци, Джино Сенсани по роману Луиджи Капуаны «Маркиз ди Роккавердина» (II marchesc di Roccaverdina)

     Опер. Apтуpo Галлеа

     Муз. Энцо Мазетти

     В ролях Луиза Ферида (Агриппина Сольмо), Рольдано Лупи (Антонио ди Роккавердина), Елена Дзарески (Дзосима Муноц), Ванда Каподальо (баронесса де Лагоморто), Эльвира Бетроне (госпожа Муноц).

   Муж крестьянки Агриппины, работающей на землях маркиза де Роккавердины, погибает от руки убийцы. Некто стреляет в него ночью, когда он едет верхом. Брак с этим человеком, ныне покойным, был фиктивным, и устроил его маркиз: он страстно влюблен в Агриппину, но не может на ней жениться, поскольку этого не позволяют приличия. Полиция берет под арест подозреваемого. Его приговаривают к пожизненной каторге. Однако подлинным виновником является сам маркиз, совершивший убийство из жгучей ревности. Он признается в преступлении священнику, который ему предписывает сделать все возможное, чтобы освободить несправедливо обвиненного. Но маркиз слушает только свои гнев и гордыню и ничего не делает. Он женится на юной девице из благородной семьи, с которой его знакомит тетушка, но вскоре бросает жену и думает только об Агриппине, к которой по-прежнему испытывает подавленную страсть. Осужденный умирает в тюрьме. Маркиза терзают угрызения совести. Он начинает видеть несуществующие кресты на стенах своего замка, откуда слуги, по его приказу, сняли большое распятие. Безумие постепенно сводит его в могилу: Он не узнает Агриппину, когда та приходит с ним попрощаться; вслед за ней приходит священник, дающий маркизу последнее причастие.

   ► Поджоли работает в направлении костюмного фильма не потому, что его привлекают внешние блеск и красочность, а наоборот - чтобы создать дистанцию, абстрактное пространство, которые позволят ему лучше исследовать страсти персонажей, в особенности - страсть главного героя. Любовь, ревность, угрызения совести терзают его душу с такой необыкновенной силой, что превращают его в чудовище, но притом - в глубоко несчастного человека. Понятия того времени о приличии, а также врожденная предрасположенность маркиза ко всяким крайностям преждевременно погубят его. Это персонаж, словно сошедший со страниц трагедий Расина: неудовлетворенность инстинктов и желаний приводят его к преступлению, а затем - к безумию и саморазрушению. Режиссерский стиль Поджоли отличают некоторая высокомерность и холодность, а также крайняя сдержанность. Автор ни на минуту не требует от зрителя ни малейшего сближения с персонажами. Он предлагает наблюдать за персонажами издали, как за героями трагедии, отрезанными от всего человечества самим масштабом своего несчастья. Превосходная актерская работа Рольдано Лупи, создавшего образ нелюдимого и надменного героя. Итальянский каллиграфизм достигает здесь крайней (не всегда лишенной искусственности) степени выразительности в описании персонажей, которых неутоленные страсти доводят до изоляции в удушливом и смертоносном мире.

   N.В. Одноименный ремейк Пьетро Джерми (1953).